Как-то раз ко мне обратился доверитель (назовем его Алексей), с которым произошла довольно жуткая история. В начале 2017 года Алексей попал в ДТП, в котором погибла его жена, а сам он несколько месяцев провел в больнице в бессознательном состоянии. Само ДТП было очень неприятное — Алексей выезжал из-под знака «уступи дорогу» и попал под грузовик, который ехал с серьезным превышением скорости.

С учётом того, что Алексею было не до споров с ГИБДД (он лежал в больнице), его признали виновным в ДТП, а в действиях водителя грузовика по мнению доблестных инспекторов «признаков нарушения требований ПДД не выявлено». Ещё Алексею чуть не прилетела уголовка по факту смерти супруги, но, к счастью, уголовное дело было прекращено в связи с примирением с потерпевшим (их сыном, который тоже был в машине, но, к счастью, не пострадал). Но на этом всё более-менее закончилось, Алексей к лету выписался из больницы и стал пытаться жить дальше.

Но, как всегда и бывает, его начали преследовать демоны прошлого. В конце осени он получил исковое заявление от владельца грузовика с требованием выплатить примерно 1 450 000 рублей, эта сумма рассчитывалась следующим образом. Истец (его представителем был довольно чёткий пацанчик-автоюрист из Тулы) сделал оценку ущерба (там же в Туле, в экспертной организации с пониженной социальной ответственностью), которая составила (с учётом износа деталей) около 1 850 000 рублей и вычел из них 400 000 рублей, которые истцу выплатила страховая по ОСАГО (хоть какая-то честность). Причём ребята не палились совершенно — представитель истца и был тем экспертом, который сделал оценку и он же был единственным учредителем этой экспертной организации.

После короткой беседы со мной Алексей отправился делать свою альтернативную оценку у экспертов в Москве, которые оценили ущерб с учётом износа деталей примерно в 350 000 рублей (из которых тоже надо было ещё вычесть 400 000 рублей, выплаченных по ОСАГО). С этой оценкой в руках мы отправились в судебное заседание требовать назначения уже судебной экспертизы по делу, так как есть две оценки, которые отличаются в разы, причём наша — нормальная, а у истцов — сомнительная.

Суд в этой ситуации охотно назначил судебную автотехническую экспертизу и сам выбрал экспертную организацию, которая должна была эту экспертизу проводить. Надо отметить, что суды вообще часто готовы назначать экспертизу, если одна из сторон обязуется взять на себя её оплату, да и доверия у суда к судебной экспертизе больше, так как формально при назначении судебной экспертизы (в отличие от досудебной) эксперты предупреждаются об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение эксперта (хотя я и не знаю случаев, когда кто-то привлёк к ответственности продажного эксперта даже при наличии абсолютно ложного заключения).

Дело отправилось на экспертизу, и мы стали ждать результатов. Когда экспертизу провели и мы ознакомились с ей в суде, мы уже собрались праздновать победу — стоимость восстановительного ремонта грузовика с учётом износа деталей составляла около 420 000 рублей (минус 400 000 рублей уже выплаченных страховой компанией). Но наш чёткий оппонент сдаваться не собирался. По этому же судебному экспертному заключению стоимость восстановительного ремонта без учёта износа деталей составляла около 1 100 000 рублей. И истец сразу же изменил своё исковое требование со «взыскания стоимости ущерба с учётом износа деталей» на «взыскание ущерба без учёта износа деталей».

Изначально, кстати, по его досудебной оценке сумма ущерба без учёта износа деталей вообще составляла более 3 000 000 рублей, но, видимо, даже он постеснялся предъявлять требование такого размера.

Здесь нужно сделать лирическое отступление насчёт износа деталей. Есть Постановление Конституционного Суда РФ № 6-П/2017 (далее — Постановление № 6-П), в соответствии с которым: «По смыслу вытекающих из статьи 35 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 19 и 52 гарантий права собственности, определение объема возмещения имущественного вреда, причиненного потерпевшему при эксплуатации транспортного средства иными лицами, предполагает необходимость восполнения потерь, которые потерпевший объективно понес или — принимая во внимание в том числе требование пункта 1 статьи 16 Федерального закона „О безопасности дорожного движения“, согласно которому техническое состояние и оборудование транспортных средств должны обеспечивать безопасность дорожного движения, — с неизбежностью должен будет понести для восстановления своего поврежденного транспортного средства.

Соответственно, при исчислении размера расходов, необходимых для приведения транспортного средства в состояние, в котором оно находилось до повреждения, и подлежащих возмещению лицом, причинившим вред, должны приниматься во внимание реальные, т. е. необходимые, экономически обоснованные, отвечающие требованиям завода-изготовителя, учитывающие условия эксплуатации транспортного средства и достоверно подтвержденные расходы, в том числе расходы на новые комплектующие изделия (детали, узлы и агрегаты)».

Логика проста — даже если в ДТП попал старый и изношенный автомобиль, то чинить его нужно новыми деталями, так как обычно невозможно где-то взять старые детали, особенно той же степени износа. Когда в 2017 году вышло это Постановление № 6-П, оно перевернуло с ног на голову всю судебную практику. Для виновников ДТП, конечно, это может казаться шокирующим, ведь стоимость ремонта с использованием новых деталей может превышать стоимость вообще всего б/у авто. Но возмещение вреда есть возмещение вреда, виновник должен оплатить восстановление транспортного средства до состояния «как было». До выхода этого Постановления, суды взыскивали стоимость ущерба с учётом износа — и взысканных денег часто не хватало на покупку новых запчастей и полноценный восстановительный ремонт.

В этот момент мне показалось, что мы в полной нас ждет полнейшее фиаско и взыскание 700 000 рублей с Алексея. Кое-как я упросил судью отложиться до понедельника, чтобы дать нам время представить письменную позицию с учётом уточнённого иска истца и подготовить свои возражения. Особых идей у меня не было, но впереди были целые выходные, чтобы что-то смастерить.

Я начал рыть судебную практику, но она была абсолютно не в нашу пользу. Начиная с 2017 года, после выхода Постановления № 6-П суды взыскивали полную стоимость ущерба без учёта износа деталей и в каждом из судебных решений было написано что-то вроде «ответчиком не было представлено доказательств того, что размер подлежащего выплате возмещения может быть уменьшен».

Оказалось, что это цитата из Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 25 от 23.06.2015 г. (далее — Пленум № 25), которое гласило: «Размер подлежащего выплате возмещения может быть уменьшен, если ответчиком будет доказано или из обстоятельств дела следует с очевидностью, что существует иной более разумный и распространенный в обороте способ исправления таких повреждений подобного имущества».

Это уже выглядело как план, было ясно, что доказывать, но было неясно как. К счастью, нам помог сам истец. В судебном заседании он утверждал, что ремонт грузовика ещё не производился. Но на судебную экспертизу он представил уже отремонтированное транспортное средство, замена всех деталей была уже произведена и это подтверждалось письменным заключением судебного эксперта.

Бинго, враг сам загнал себя в ловушку! Если он реально понёс все эти расходы на восстановление — то пусть реально представит в суд чеки, платежки и остальные документы, которые покажут, сколько реально он заплатил, а не прикрывается экспертизой, которая оценивает возможную вероятностную стоимость компенсации. Но это только полдела — истец мог бы и представить завышенные нарисованные чеки в суд и тогда бы мы снова оказались в нехорошей ситуации.

На этот случай надо было доказывать, что «существует иной более разумный и распространенный в обороте способ исправления таких повреждений подобного имущества» и даже если истец потратил 3 миллиона рублей на восстановительный ремонт, он действовал неразумно и мог заплатить меньше. Здесь пришлось поработать очень плотно и времени едва хватило. Я стал брать каждую деталь (а там, на минуточку, был список на 2 страницы мелкого шрифта) и искать в интернете, где её можно купить или б/у или не оригинальную. Выглядело это примерно так:

В итоге действительно, каждую деталь можно было купить в разы дешевле. Многие из деталей относились или к стеклам/зеркалам или к кузовным деталям, поэтому использование б/у или не оригинальных деталей никак не могло повлиять на безопасность дорожного движения. Возможность использования не новых фар была под вопросом, но в стоимость работ по восстановительному ремонту входила ещё и регулировка фар, необходимость которой мы не оспаривали, а после регулировки наверняка фары можно использовать.

К понедельнику у нас была отличная позиция с распечатками скриншотов сайтов интернет-магазинов примерно на 100 страниц, и в отношении всех деталей, подлежащих замене, было подробно обосновано, что истец не доказал неизбежность несения расходов именно на покупку новых оригинальных деталей и существует иной более разумный и распространенный в обороте способ исправления таких повреждений подобного имущества — пойти и купить неоригинал (прямо как Верховный суд и просил). Более того, я не поленился и получил в понедельник утром в одном из интернет-магазинов заказ-наряд с подписью и печатью магазина на полный список деталей.

Наш оппонент в судебном заседании выглядел бледно: чеков на ремонт, разумеется, у него никаких не было, возразить что-либо относительно того, зачем нужны на грузовике 2013 года выпуска, используемом только для грузовых коммерческих перевозок, новые оригинальные запчасти, он тоже внятно не смог. 

Приобщив к материалам дела нашу письменную позицию, судья, удалившись на некоторое время в совещательную комнату и затем вернувшись, огласил решение — с учётом распределения судебных расходов, взыскать с нашего доверителя Алексея 1 618 рублей 17 копеек (при изначально заявленных 1.4 миллиона).

Обжаловать решение тульский истец со своими автоюристами не стал и за честно заработанными 1 600 рублями тоже почему-то не обращался. Возможно, так расстроился, что решил не взыскивать.